position_avtor | Ещё одна сказочка.

Мы пережили долгую зиму,
Что тебе надо ещё?..
Медвежий угол, "Волки"

Биологи-экстратерриологи, изучавшие планету Рагнарёк, так и не смогли договориться, к какому царству относить эту амфибию - хищное растение, фотосинтезирующее животное?

В солнечные тёплые дни Persephona Ragnarekii пробивалась через почву, выносила на стебле свою головку и раскрывала "бутон". Стебель и листья (всё, конечно, в кавычках) зеленели. Лепестки бутона истончались и приобретали глубокий алый цвет. Тычинки начинали выделять нежный аромат, привлекавший легкокрылых насекомых. Раскрытый бутон поворачивался вслед за солнцем, резные листочки трепетали на ветру, по жилкам от листиков текли соки к корешкам и лепесткам. На поверхности у растения не было врагов, были только друзья — местные насекомые-опылители, и главный друг, любимый и бог — Солнце.

Когда солнца становилось мало, растение в буквальном смысле исчезало с поверхности земли. Оно вползало под землю, и там преображалось: корни исчезали, все остальные части укорачивались, утолщались и меняли цвет на грязно-коричневый. Кончики мясистых листов твердели и листья приобретали сходство с лапами крота. Вдоль жилок начинала пульсировать нейронная сеть, "головной" (вернее, теперь хвостовой) ганглий набухал. Упругий, толстый стебель начинал выгибаться, как гусеница, листочки-лопатки начинали рыть ходы. Внутренние лепестки становились гибкими, зубчатыми по краю и мгновенно реагировали на прикосновение, плотно смыкаясь. Тычинки начинали вырабатывать едкую слизь, расщепляющую органику и издавать отвратительный запах гниющей плоти. Внешние лепестки грубели, а средние приобретали особую чувствительность к запаху и движению. Теперь существо могло быстро рыть ходы, уходя от погонь, подолгу лежать в засаде и мгновенно всасывать в себя подземных падальщиков и неосторожных червей и зверьков.

Его нейронные механизмы запоминали и обрабатывали всю поступающую информацию так совершенно, что некоторые учёные даже считали их разумными. Однако без фотосинтеза существа почему-то вскоре погибали, а во время фотосинтетического периода почти вся нейронная сеть разрушалась.

Споры Persephona разносились по воздуху и существа были распространены вокруг обоих субэкваториальных поясов планеты. В другие области Рагнарёка - "планеты вечного сумрака", затенённой облаками вулканического пепла, - вход им был заказан. Но на этих поясах солнца было почти вдоволь. В среднем, больше половины года особи Persephona находились в фотосинтезирующей ипостаси, на границе ареала это время сокращалось до пары недель за сезон.

...Персефона блаженно шевелила листочками. Лепестки уже стали бархатистыми и начинали алеть. Прошлое и будущее покрывались завесой забвения. Стирались из памяти тёмные узкие лазы, близкое дыхание голодных подземных тварей, вынужденная неподвижность засады. Больше не существовало того мира, где необходимо постоянно думать, где найти пищу, заставлять себя двигаться, за всем следить и делать выводы - всё ради того, чтобы найти пищу и выжить. Выживать заставляли такие же смутные воспоминания о прекрасном мире там, наверху. В темноте подземелья эти воспоминания никогда не приходили в виде ощущений, но даже этот сухой остаток обладал такой силой, что раз за разом заставлял Персефону дожидаться. Дожидаться нескольких солнечных дней за сезон, когда можно было выбраться наверх, слиться с природой, превратиться в ощущения и забыть о подземелье так полно, словно оно никогда не вернётся...

Ещё одна сказочка.

no subject